Римские истории: правдивая ложь

Блог гастарбайтера

Итальянцы не самый гостеприимный народ, но кофе предложат. И между южанами и северянами постоянно идёт невидимая война. С чем это связано? Не скажу. Но факт остается, фактом. Все южане, почем свет стоит, поносят северян, мол, эти «холодные» итальянцы совсем не радушные, и тебе уж точно не повезет, если будешь иметь какие-то дела с ними. В то время как северяне, обеспокоенно говорят о том, что южане народ мелочный, и по большей части мошенники, так что надо быть аккуратнее, работая с ними. И те и другие в каком-то смысле правы.

Я была в середине большой Италии, и в центре всех событий. Меня отвезли к Анжеле, преднамеренно рассказав, что она не самый добрый человек, и мне надо быть с ней очень внимательной. Верила я тогда, тем, кто в принципе со мной разговаривал, так что, приехав к ней в дом, я молчала, первые 15 минут, стараясь понять, что вообще происходит. Антонио я не звонила, да и был ли повод? Непонятно, это все по плану происходит, договаривались ли они так, стоит ли с первого дня жалобы катать? Квартира была небольшая, в которой жили, как минимум, три человека и две собаки. Когда я зашла, Анжела и ее подруга смотрели какую-то программу по TV. Поприветствовали, предложили кофе и указали на диван, где мне довелось спать, вместе с маленьким собачками, которые не упускали меня из виду. Я была очень уставшей, и максимум что я смогла сделать – это выставить фото в Инстаграм и уснуть.

На следующее утро лил дождь, сильный дождь. От дома до работы, несколько минут, но меня довезли, все еще не вытаскиваю мои вещи из машины. Бар, в котором я работала, только что открыли, привлекательная итальянка (уже забыла, как ее зовут) всем налила крепкого эспрессо. И мы взялись  за работу, которой было не так уж много. Дождь все лил, в кафе никто не заходил. Так что мы, с Мимо, были на кухне одни, совершенно не заняты (ибо все было сделано). Погода не менялась. И в какой-то момент стало понятно, что вряд ли сегодня вообще кто-нибудь придет, кроме постоянного клиента, который только пиво заказывает. Мимо как всегда задавал вопросы. И постоянно спотыкался об один и тот же: «Есть ли у меня парень, или муж». Как я уже сказала, работы не было, так что приходилось делать видимость работы, перетаскивая посуду с одного места на другое, стряхивать пыль и протирать пол десятый раз. А Мимо все пытался снова обнять и раздавал свои поцелуи направо и налево, постоянно обещая, что сделает мне документы, что я заживу по-новому, что в принципе – я счастливица, мне очень повезло работать с ним, и ни в коем случае нельзя упускать этот шанс. По какой такой причине он решил, что я мечтаю остаться жить в Италии, я не знаю, но такое ощущение, что все итальянцы считают, если уж она тут, то дома точно у неё ничего не ладится, так что лучшее что могут итальянцы – пообещать золотые горы и пачку документов. Хотя я ни разу не заикалась о том, что мне нужны документы. Но видимо историй грустных больше чем моих, вот и чешут всех под одну гребенку. В мое оправдание скажу, я правда пыталась рассказать ему, что Молдавия прекрасная страна, и я не хочу оставаться в Италии, хочу вернуться. На что он отвечал: «Да что там красивого в Молдавии? Только ты, а ты теперь здесь».

В какой-то момент, зашла Анжела, и стала просто чудовищно орать на «директора этого кафе», кидала кастрюли, одну за одной, вытащила сковородку и принялась жарить на ней бекон, который то и дело прилипал к поверхности. Мимо сидел в стороне, опустив голову (только по этой сцене, можно было понять, кто здесь главный). Через пару минут, она остыла и дала возможность повару сделать свое дело, сама же, встала в углу и стала смотреть на меня. Спокойно, с улыбкой, но с подозрением. Анжела спросила, если я владею итальянским языком, я ответила, что я в процессе, так, понимаю кое-что. А дальше она обратилась с вопросом к Мимо:

— Кто она такая?

— Моя девушка, — ответил он, даже не раздумывая.

— Она красивая, молодая, что она в тебе нашла?

— Cazzo grande! – ответил Мимо, (для тех, кто не знает перевод, могу лишь сказать, что тут старый приезжий египтянин расхваливал свое достоинство)

Я смотрела на Анжелу, и мне хотелось провалиться сквозь землю. Как же мне хотелось рассказать ей, что это все неправда, и огреть хорошенечко тяжеленой сковородкой этого засранца. Но пока что, решила этого не делать. К тому же Анжела показалась мне умной женщиной, и что-то мне подсказывала, что она не верит Мимо.

У него был очень старый телефон, раскладной. Странно было слышать как человек, который обещает мне невероятно большую зарплату и все что моей душе угодно, разговаривает по телефону, у которого даже нет доступа в интернет. И, скорее всего, он сам видел это не соответствие. Поспешил объяснить, что на прошлой неделе он был в Риме, и его, кстати, очень дорогой новый телефон, украли. Ну, а я понимающе качаю головой. Дело шло к обеду, людей не было совершенно. Он спросил:

— Будешь немного вина?

— Я же на работе. Я не буду пить.

— Да ладно, людей нет, сделаем сейчас себе обед и выпьем немного вина.

— Ладно, по стаканчику можно.

Он достал вино. Я пила медленно, Мимо же, каждый раз пытался мне налить, больше и больше. Толи он такой разгон взял, то ли был у него какой-то план, но все дошло до того, что за вином последовало пиво. Людей все еще не было, да  и не предвиделось. Рассуждая еще на какую-то очень важную для него тему, он сидел в углу. Меня итак порядком достали его разговоры, вечные вопросы, так что я уткнулась в телефон, изредка поддакивая. В конце концов, он уснул. Мне было скучно, все был убрано и помыто. Так что в сотый раз за сегодня, я взяла швабру и убрала маленькую кухню.

Проснувшись, Мимо уже был не в том настроении, что прежде, начал что-то бубнить, пытался завести разговор. Но с пьяными людьми я не умею нормально разговаривать, а он настаивал. Психанул, взялся за уборку, и так уже чистой кухни. Я объясняла, что пока он спал, я уже все сделала, но он настойчиво протирал полы. Был конец рабочего дня, и по его настроению я понимала, что старый египтянин чем-то недоволен. Постоянно заходил и выходил из кухни на террасу, нервно курил. Забежав снова на кухню, схватив свой телефон, он вылетел на террасу и стал звонить. Хитрый псевдо-итальянец и знать не знал, что я стою за спиной и слушаю, а он, прикрикивая, рассказывал тому самому Антонио, что я «ни*я не делаю, что он бедняжка все сам, а я лишь потягивала вино и смотрела, как он убирает». Сказать, что я была вне себя – этого ничего не сказать. Но мое слово (не владеющей итальянским языком, иммигрантки без документов) против слова одного из лучших друзей Антонио.

Обернувшись, Мимо увидел меня, отошел дальше и стал еще больше размахивать руками. Я вернулась на рабочее место. Мимо зашел, но ничего не сказал, ни о разговоре, ни о дальнейшем развитии событии. Снова сообщил, что спать я буду у Анжелы. Затем он прибавил: «Анжела не хочет, чтобы ты здесь работала».